Прогулки

Жаркими летними ночами Москва оживает. В центре бурлит жизнь, как на приморском бульваре, на Тверской пробки в час ночи, девушки в легких платьях . Открытые веранды ресторанов заполнены, дневной пыли как бы нет…

Счастье длится всего неделю или две в году.

В такие ночи меня тянет гулять. Гулять с незнакомцами.

Как в юности: случайная встреча, блеск в глазах, куранты и смена караула в полночь на Красной площади, Дом Пашкова парит в прожекторах. Посиделки на скамейке, сначала болтовня обо всем на свете, потом поцелуи взахлеб, огромные серые глаза, безудержное счастье, душа поет, кажется, что вы вместе навсегда, навсегда. Метро открылось, глаза слипаются, вы обмениваетесь телефонами…

 

Однажды летом, возвращаясь под утро с посиделок, я остановила машину. Первые лучи, пустая Ленинградка. Я опустила ресницы, и симпатичный незнакомец отвез меня туда, где мы уснули обнявшись, а поздним утром  открыли глаза, познакомились, позавтракали и первый раз поцеловались. И это было прекрасно, это была свобода, с этого начался новый красивый роман….

Через десять минут машина стояла у кованых ворот моего дома. Я сказала: «Спасибо» и мы посмотрели друг другу в глаза. И я поняла, что все это время он прокручивал в голове эту же самую историю.

А его глаза кричали, что он сожалеет, что не отвез меня куда-нибудь, и даже не решается попросить телефон, а я сейчас уйду, и мы больше никогда не встретимся. Но ведь он джентльмен, черт побери!

Прошло много лет. Я помню его глаза, я помню его лицо, я помню это утро. Такие моменты остаются с нами всю жизнь.

 

Вот и сейчас погулять хочется, но в моем окружении романтических полуночников нет…

Прогулки

Жаркими летними ночами Москва оживает. В центре бурлит жизнь, как на приморском бульваре, на Тверской пробки в час ночи, девушки в легких платьях . Открытые веранды ресторанов заполнены, дневной пыли как бы нет…

Счастье длится всего неделю или две в году.

В такие ночи меня тянет гулять. Гулять с незнакомцами.

Как в юности: случайная встреча, блеск в глазах, куранты и смена караула в полночь на Красной площади, Дом Пашкова парит в прожекторах. Посиделки на скамейке, сначала болтовня обо всем на свете, потом поцелуи взахлеб, огромные серые глаза, безудержное счастье, душа поет, кажется, что вы вместе навсегда, навсегда. Метро открылось, глаза слипаются, вы обмениваетесь телефонами…

 

Однажды летом, возвращаясь под утро с посиделок, я остановила машину. Первые лучи, пустая Ленинградка. Я опустила ресницы, и симпатичный незнакомец отвез меня туда, где мы уснули обнявшись, а поздним утром  открыли глаза, познакомились, позавтракали и первый раз поцеловались. И это было прекрасно, это была свобода, с этого начался новый красивый роман….

Через десять минут машина стояла у кованых ворот моего дома. Я сказала: «Спасибо» и мы посмотрели друг другу в глаза. И я поняла, что все это время он прокручивал в голове эту же самую историю.

А его глаза кричали, что он сожалеет, что не отвез меня куда-нибудь, и даже не решается попросить телефон, а я сейчас уйду, и мы больше никогда не встретимся. Но ведь он джентльмен, черт побери!

Прошло много лет. Я помню его глаза, я помню его лицо, я помню это утро. Такие моменты остаются с нами всю жизнь.

 

Вот и сейчас погулять хочется, но в моем окружении романтических полуночников нет…